Картография внутреннего детства

Фрагменты «Картографии детства»:

Октябрьское предисловие
Для внешнего наблюдателя детство разных детей, в общем, не различимо. Все дети играют в какие-то игры, увлеченно слушают сказки, реагируют на те или иные   события… В сущности говоря, об этой «общности детств» повествуют практически все современные психологические исследования. Уж такова установка современной психологии: самоотверженно выявлять общее и закономерное. А иначе – в чем смысл науки?
Действительно, таков стандарт современной научности. И ребенок в рамках такого рода стандарта – это особого рода «объект», который нужно наблюдать и исследовать, и по отношению к которому можно ставить те или иные исследовательские задачи: осуществлять те или иные концептуальные обобщения, выявлять общие закономерности развития и.т.п. А как же иначе? Разве не в выявлении закономерностей заключается главное предназначение науки?
Однако вот в чем штука…
Человек – это единственный «объект» во Вселенной, который несет в себе феномен субъективного опыта, несет в себе субъективный мир, который по определению не может быть наблюдаем объективно, извне – можно наблюдать только какие-то объективированные проявления этого субъективного мира.
И тогда возникает вопрос: может ли быть предметом науки, предметом научного наблюдения и интерпретации этот индивидуальный субъективный мир отдельно взятого человека или отдельно взятого ребенка в его принципиально несовпадении с любым иным субъективным миром, любым иным индивидуальным субъективным космосом?
Во всяком случае, было бы странно обходить эту проблему индивидуального субъективного мира стороной – ведь в несовпадении внутренних субъективных опытов, возможно, и заключается главное, что составляет суть человека. Не то, в чем человек общ с другими людьми, а то, в чем он заведомо не совпадает ни с кем иным. То, что составляет специфику его субъективности – его уникальный внутренний мир, который принадлежит ему и только ему. Не то, в чем принципиально совпадают все дети той или иной возрастной категории, а то, чем взгляд одного ребенка принципиально отличается от взгляда другого. Потому что в этом субъективном несовпадении, возможно, и состоит самая глубокая, самая важная тайна человека.
Сегодня, благодаря фантастически успешной деятельности психологической науки мы уже очень много знаем про общие закономерности развития личности. Знаем, что является принципиально общим в ее развитии и что так или иначе проявляется в в индивидуальной траектории развития любого без исключения человека. Может, настала пора более внимательно всмотреться в то, чем личностные миры отличаются   друг от друга?
А для этого требуется принципиально особая направленность исследовательского действия. Мы должны направить свое внимание не на «феномены совпадения», а на феномены различения. Не на то, в чем разные дети похожи, а на то, в чем разные дети различны.
В сущности говоря, это именно то, на что указывает в своих воспоминаниях Даниил Жуковский. Как сделать так, чтобы предметом исследовательского внимания стала субъективность детского внутреннего мира, субъективность детского переживания. Не то, что можно обобщить и подогнать под какие-то категории, а то, что принципиально не поддается обобщению и является безусловно ценным в этой своей необобщаемости. То, что, собственно говоря, и составляет тайну человеческой индивидуальности.
В этом, собственно, говоря, и состоит смысл предлагаемого  цикла статей.
Его герои – воспоминания.
Воспоминания о своем детстве, написанные достаточно известными людьми.
Андрей Белый и Павел Флоренский, Кузьма Петров-Водкин и Константин Станиславский,   Герман Гессе и Станислав Лем, Софья Ковалевская и Чарльз Дарвин, Федерико Феллини и Ингмар Бергман, Михаил Гаспаров и Альфред Шнитке, Альберт Швейцер и Джордж Оруэлл, Морис Бежар и Орхан Памук…
Всех их объединяет то, что они написали какие-то чрезвычайно важные и точные вещи о драматичной и напряженной жизни своего «внутреннего ребенка».
И, вместе с тем, написали что-то очень важное про каждого из нас.
Потому что детство каждого из нас – это не просто детство каких-то внешних событий, но и детство некоей абсолютно уникальной и незаёмной внутренней жизни, которая делает абсолютно ценным внутренний опыт каждого без исключения человека.
И это то, что заставляет с особым вниманием всмотреться в того «внутреннего ребенка», которого каждый из нас может обнаружить в себе.

Из письма Виктору Кагану.

«...поток воспоминаний будет лишь очень относительно свободным: направляясь представлением вспоминающего о том, к кому на кушетку и зачем он лёг...».

Согласен, если человек ложится на «психоаналитическую кушетку»,то и установка у него будет соответствующая: установка на то, что его память будет как-то психоаналитически препарирована и т.п.
И оттого я пытаюсь осуществлять своего рода депсихоаналитизацию процесса воспоминаний: память важна не как средство докопаться до каких-то детских травм и пр., а самоценна. Очень важно, чтобы человек начал воспринимать свою память как самоценную. Не как средство для последующей работы с психологическими проблемами, не как средство для того, чтобы сквозь призму субъективной памяти узнать что-то новое про какие-то исторические события, а как нечто, ценное своей уникальностью и неповторимостью.
Вот я взял воспоминания Даниила Жуковского. Вот я их самым тщательным образом откомментировал. А в результате оказалось, что это воспоминания ПРО КАЖДОГО ИЗ НАС, при том, что это совершенно уникальный и не воспроизводимый опыт индивидуальной памяти. То, что сохраняется в памяти Жуковского и то, КАК это сохраняется — абсолютно уникально. Это прихотливая траектория его субъективных меток о прошлом. Но он не лежит у меня на кушетке, я не давлю на него своими вопросами, я не тащу его в какую-то нужную сторону — я просто благодарен ему за его усилие рассказать о своем переживательном опыте детства, и все мои подробные комментарии — это и есть не что иное, как развернутая благодарность за это усилие всматриваться в опыт этих детских переживаний. И повод актуализировать свои собственные детские переживания. И построить диалог этих переживаний.
Я думаю, что если бы Даниил Жуковский был жив, ему было бы что сказать в ответ на мои комментарии.
Но зато благодаря Жуковскому у меня есть повод построить живой диалог с воспоминаниями ныне живущих людей.
Например — с Вашими воспоминаниями. Разумеется, в том случае, если они самопроизвольно проснутся в процессе чтения Жуковского. А в результате получается некая цепная реакция воспоминаний и коллективный опыт переживаний детства. Коллективная книга внутреннего детства. И особого рода предметная «карта детства».
Я тут начал даже составлять своего рода предметный указатель к своей картографии детства — просто обозначение тех предметностей, которые оказываются предметом детского переживания (на основании уже обработанных воспоминаний) — получилось свыше 200 позиций. И каждое новое воспоминание дает свои, новые повороты. И с каждым новым воспоминанием этот список прирастает, а уже существующие позиции получают новый объем.
Но самое главное заключается в том, что в этой книге и на этой карте может найтись место каждому человеку — в том числе, той Вашей девяносточетырехлетней знакомой, которую Вы вытаскиваете из депрессии.

Скачать фрагменты «Картографии детства»:

  Свобода быть. Высокий Замок Станислава Лема (2010) (51.2 KiB, 2,243 hits)

  Даниил Жуковский: Путешествие в рождающееся Я (2010) (77.6 KiB, 3,133 hits)

Написать автору